Идеальная мания
Одиннадцатая посиделка
- Я не встречался с ней по интимным вопросам, - Маруся задержалась у меня дольше обычного. – Посмейся, я еще в кандейке задал ей вопрос, будто она была мудрой женщиной: не забеременеет ли она? На что она пьяненько бормотала, что у нее не будет детей… Я не верил, и на уроках по химии, когда она разносила подносы с реактивами, и касалась меня жарким бедром, поглядывал - не раздался ли ее животик. У меня почему-то возник дикий страх перед беременностью. Но и чувство греховности не отпускало. Природу этого чувства я до сих пор смутно вижу.
- Скорее, это страх перед матерью, - быстро сказала Маруся, - ты же говорил, что она была авторитарной личностью…
- Да, типа того, может, ты права. Вот скажи, нужно ли было продолжать с ней отношения? Они с подружкой где то через дня два, когда у нее были еще опухшие от моих поцелуев губы, весело и пьяненько подскочили ко мне на танцах в поселковом клубе, предлагая и выпить и где-то продолжить веселье, а я отказался.
- А ты хотел секса?
- За кого ты меня принимаешь! Чтобы я, гипер-активный подросток, хотел секса! Я даже слово такое не произносил!
- Не знаю, ты же вроде не трус…
- Нет, я трус! Не такой, конечно, как наш президент, но я дико боялся с ней встречи, будто связь с ней грозила мне наказанием.
- Ну-да, наказанием, это явно от влияния твоей матери. Хотя…- Маруся лукаво улыбнулась, - ты бы мог с ней научиться сдержанности. Эта школа порадовала бы будущих твоих подруг.
- Нет уж, это ты своего мальчика научишь сдержанности.
- Что ты имеешь в виду?
- Сведешь его с какой-нибудь для школы половой.
Она не обижалась на такие шутки. Просто задумалась, а потом заключила:
- Значит, ты стал Никем. Мне нравится это определение. Ведь и я до сих пор Никто.
- Брось, ты мать, этого более чем достаточно.
- Какой же ты всё-таки хам! Забыл, что я тебе рассказывала о своем детстве?
Действительно - забыл. Да и мало она рассказывала. Не красочно. Да и ничего там, в ее детстве, не было существенного.
Я вспомнил, как Она реагировала на мои истории - начинала вспоминать одно и тоже - Серебринка да Серебринка - только и слышалось название местечка, где она провела несколько последних школьных лет. Мои рассказы возбуждали ее ответить рассказом. Видимо, в своих историях я представал влиятельной фигурой, и ей нужно было тоже отметиться влиятельностью. На самом деле Она бы удовлетворилось присутствием раба, воспевающего Ее и угождающего Ей. И мои рассказы только вызывали нарастающее раздражение. Кстати, я не прочь был бы и побыть Ее рабом, если бы Она была действительно состоятельной царицей. Но мы становились нищими, как церковные или дворцовые крысы.
- На кого это ты злишься? - заметила Маруся.
- Не на тебя, да и не злюсь я. Просто представил, как живу, сытый и пьяный, во дворце, а за это меня царица топчет острыми каблуками. Кстати, одной из первых моих стихотворных поэмок была провальная вирша с подзаголовком “Слуга - Царице”. Там есть несколько гениальных строчек, а в целом ерунда.
- Значит, ты уважал женщин.
- Еще как. Может, поэтому в той дед-морозовской истории у меня возникли дикий диссонанс и реакция отторжения. И дело не только в матушке. А еще и Светка, с которой я как-то должен был утрясти слухи о произошедшем. Ведь мы частенько встречались с ней вечерами, и я грел под ее пальто озябшие руки и был причиной ее вечно припухших губ.
- Утряс?
- Не помню. Вряд ли Светка могла поверить, что лаборантка со мной связалась до половой степени. Я и сам скоро отошел от испуга, потому как и лаборантка сменилась. А мы со Светкой так часто ссорились, что последние пару лет я стал дико от нее уставать, находя раскрепощение в поллюциях.
- А как же твоя, никуда не девшаяся несдержанность, спасла тебя в другой раз?
- Там была такая девушка, Валя…- Но я был не готов, и не потому, что чего-то опасался. А нужно было знать психологически эту тему. – Вот как ты видишь проблему педофилии?
- Ах, вот в чем дело! - Маруся поняла, что меня можно потроллить. - Всё, что угодно, могла о тебе предполагать, но только не это. Чтобы ты - любил деток! Ты же говорил, что не любишь.
- Ну вот – любишь, не любишь. Я могу возиться и играть с детьми. Я же Игривый. Но у меня нет терпения…
- Ну да, ты же не сдержанный.
- Я тебя побью.
- Еще одна твоя мания – бить женщин? Ты женщин не бил до 15 лет, в 15 ударил впервые…- она знает мой репертуар. – Не обижайся, рассказывай.
- Конечно – педофил, если сижу с тобой, а у нас разница в 2000 лет.
- Точнее – в 2020, и я не заметила, чтобы ты меня совращал, больше я в твою сторону поглядываю искоса. Хотя я давно не нимфетка.
Мне осталось только сладко улыбаться.
